Вакцина от рака

Денис Романов

В середине 2025 года в России начнутся клинические испытания вакцины от рака — первые, на мышах, уже показали хорошие результаты. Как будет работать эта вакцина и правда ли она сможет победить рак? Заглянуть в будущее попробовал Денис Романов, кандидат медицинских наук, врач-онколог, заместитель генерального директора Федеральной сети клиник экспертной онкологии «Евроонко» по научной деятельности. 

еловек, как биологическое создание, страдал от злокачественных опухолей в течение всего существования вида (то есть еще 30–45 тысяч лет назад по разным данным). А раньше точно так же раком болели и неандертальцы, и австралопитеки, и другие наши предки. Но понимание того, что такое злокачественная опухоль, пришло к человечеству намного позднее и долгое время, конечно, не имело под собой практически никаких серьезных научных конструкций — так, описание случаев и не более того. Примером может являться упоминание рака молочной железы еще в древнеегипетских папирусах. Был даже указан способ борьбы с этой болезнью — прижигание, а также описана бесперспективность с точки зрения ее излечения.

И уже только Гиппократ сформулировал понятие «карциномы» (то есть «рака»), а Гален — во II веке нашей эры — «опухоли» для обозначения новообразований. При этом долгое время злокачественные опухоли действительно трудно было считать какой-либо значимой социальной проблемой первобытного, античного, а затем и средневекового общества. В качестве причин смерти превалировало огромное множество других куда более актуальных причин: голод, холод, насилие, инфекции, да и средняя продолжительность жизни ничуть не располагала к тому, чтобы люди боялись заболеваний именно этой группы.

Другое дело — наше время. Люди стали жить гораздо дольше, а значит, стали доживать до развития «своего» рака. А еще научились гораздо лучше лечить и профилактировать другие болезни: в первую очередь — инфекционные (которые в свое время были настоящим бичом человечества и выкашивали целые города и страны — вспомните бубонную чуму), что сместило их с высоких позиций в структуре смертности на существенно менее значимые. Появились и распространились в обществе факторы, предполагающие более высокую вероятность развития отдельных новообразований: табакокурение, избыточная масса тела, промышленные канцерогены, а также некоторые новые для человека инфекции, например ВИЧ. Таким образом, стало складываться впечатление о некой эпидемичности рака в современном обществе, хотя это и не совсем так.

Вслед за все большими знаниями об этих заболеваниях и все большим количеством болеющих ими людей человечеству потребовались методы борьбы с раком, и такие действительно стали появляться и постоянно совершенствоваться. Хирургия (которую в том или ином виде, как мы видим, практиковали еще в Древнем Египте), лучевая терапия (которую мы, конечно же, тоже с существенным прогрессом используем уже более сотни лет), химиотерапия... Мы стали узнавать все больше о механизмах формирования опухолевой клетки и механизмах ее защиты от уничтожения иммунитетом, о механизмах формирования опухолей и их распространения по организму, о механизмах формирования резистентности к противоопухолевым лекарствам и иным методам лечения, о генетических особенностях опухолевых клеток — и в нашем арсенале появились новые вариации лекарств: гормональная и таргетная терапия.

В последнее время фокус интереса в лечении онкологических заболеваний сместился к потенциально самому эффективному (с доступной нам сейчас точки зрения) методу борьбы с ними. Скажем так, идея того, чтобы за уничтожение злокачественной опухоли всерьез взялась собственная иммунная система организма, выглядит привлекательно, а нам нужны лишь инструменты, которые позволят реализовать этот замысел. Ведь клетка опухоли — это не какой-то иноагент вроде бактерии или вируса, попавший в организм извне, а исходно нормальная (или с виду нормальная, но с заложенной внутри миной замедленного действия в виде мутации) клетка, которая в силу ряда обстоятельств «сошла с ума» и в первую очередь перестала следовать законам существования нормальной клетки организма. И в этом контексте нарушением этих законов в первую очередь становится ее способность избегать внимания клеток иммунной системы и быть для них таким образом неуничтожимой. Соответственно, если мы найдем способ «натравить» на нее иммунную систему, найти ее вместе с такими же клетками и уничтожить, то мы сможем избавить человека от развившейся в нем злокачественной опухоли.

И на этом пути ученые продвинулись уже довольно далеко. Так, уже более 10 лет, как зарегистрированы первые современные препараты (ингибиторы PD-1 и CTLA-4), которые активируют Т-лимфоциты, что повышает способность иммунной системы обнаруживать и уничтожать опухолевые клетки. Эти лекарства существенно поменяли, например, результаты лечения злокачественной меланомы кожи (от которой и лекарств-то, по сути, до этого не было) и — но пока все-таки в меньшей степени — многих других злокачественных заболеваний (рака легкого, почки, печени, мочевого пузыря, пищевода, шейки матки и так далее). Однако, увы, нельзя сказать, что современная иммунотерапия обладает абсолютной эффективностью: бывает, она прекращает работать спустя какое-то время, а бывает, и вовсе не срабатывает.

Поэтому онкологи всего мира и не могут позволить себе остановиться ни на минуту в поиске новых, все более совершенных и разумно безопасных методов борьбы с онкологическими заболеваниями. Эти поиски и привели к созданию вакцины от рака.

Вообще первые из вакцин от разных болезней были разработаны еще более 200 лет назад — когда, как мы уже говорили, перед «здравоохранением» стояли совсем другие проблемы, а вовсе не рак. С тех пор они спасли сотни миллионов жизней во всем мире и стали наряду с промышленной революцией, ростом эффективности сельского хозяйства и рядом других достижений медицины (антибиотики, наркоз и прочее) одной из главных причин экспоненциального роста населения Земли в XX веке.

В этом месте некоторые читатели, вероятно, возразят: «Позвольте, ведь вакцинация от болезней, вызванных вирусами (оспа, корь, полиомиелит, грипп и самый свежий из примеров — ковид) или бактериями (туберкулез, столбняк, дифтерия) — это введение ослабленного или вовсе инактивированного возбудителя, чтобы иммунная система организма, распознав его заранее, еще до столкновения с настоящей проблемой, выработала систему ответа на этот патологический агент. Какое же к этому отношение имеет рак?» Действительно, рак, во-первых, вовсе не является какой-то одной мономорфной болезнью. Это сотни и тысячи различных заболеваний, подчас не имеющих вообще ничего общего. Под одним и тем же названием могут скрываться болезни с настолько далекими друг от друга генетическими характеристиками, что вести себя и отвечать на лечение они будут принципиально по-разному). Во-вторых, нам не дано знать заранее, заболеет ли конкретный человек раком — и каким? Все это верно, поэтому терапевтические вакцины от рака — это совсем другая история, и вопрос их разработки — процесс куда более непростой и длительный (как видите, мы только сейчас стали говорить об этом всерьез).

Существует несколько подходов к тому, как использовать вакцины в лечении злокачественных опухолей. С 1990 года в лечении раннего рака мочевого пузыря, к примеру, используется вакцина БЦЖ (да-да, противотуберкулезная) — никакой специфики к раку, но работает как общий иммуностимулятор. Использование одной из вакцин, например, одобренной в США Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов еще в 2010 году, было основано на том, что клетки рака предстательной железы вырабатывают один абсолютно нормальный белок на аномально высоких уровнях. Кроме того, существуют идеи использовать в качестве «приманки» для иммунотерапии белки, вырабатывающие вирусы, которыми мы предварительно «заразим» клетки опухоли.

Самым же перспективным направлением представляется разработка вакцин, которые будут использовать в своей работе по привлечению внимания клеток иммунной системы к проблеме уникальные особенности клеток опухоли, в частности, те белки, которые вырабатывает только раковая клетка и никакие другие. Можно предположить, что, используя лекарства, механизм работы которых основан на распознавании и уничтожении только злокачественных клеток, мы сможем делать это безопасно для здоровых клеток организма (что, увы, невозможно при химиотерапии и не всегда получается при гормональной, таргетной и «классической» иммунотерапии). И сейчас действительно во многих странах мира запущены клинические исследования, которые призваны подтвердить или опровергнуть возможность существования такого «чудо-оружия», способного — как знать? — перевернуть ход нашей борьбы с «эпидемией» рака.

Сравнительно недавно стало известно, что НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи (тот самый, который блестяще справился с вызовами, поставленными перед нами пандемией ковида, — в своем секторе, конечно) проводят доклинические испытания собственной РНК-вакцины и планируют перейти к клиническим испытаниям уже в следующем году. Так что и наш институт находится — вместе со многими крупными и уважаемыми исследовательскими центрами по всему миру — на самом острие, так сказать, онкологического копья.

С другой стороны, несмотря на очевидные поводы для радости от этой новости, мне, как практикующему клиницисту, хотелось бы попросить не торжествовать по поводу победы над раком раньше времени. Во-первых, какие-то серьезные заявления можно будет делать только по завершении всех необходимых к регистрации препаратов клинических испытаний (а то и не только первой их серии, а еще и многих последующих). Даже после этого — в конце концов лишь результаты применения препаратов в клинической практике становятся финальным мерилом эффективности того или иного лекарства. Есть немало препаратов, эффективность которых была доказана в клинических испытаниях и которые затем были включены в стандарты, рекомендации и протоколы, однако практически не используются врачами, так как на деле не сумели подтвердить заявленные эффективность и/или безопасность.

Во-вторых, Александр Леонидович Гинцбург, микробиолог, директор НИЦЭМ им. Н.Ф. Гамалеи, академик РАН, говорит о том, что препарат в результате успеха может помочь при меланоме, немелкоклеточном раке легкого, раке поджелудочной железы, раке почки. Получится ли вакцине быть успешной в отношении всех заявленных опухолей? Или только части из них? Или, наоборот, этот опыт распространится на все злокачественные опухоли подряд? Или только на опухоли с какими-то конкретными генетическими факторами, а на другие — нет? Боюсь, что ответы на эти вопросы мы будем получать годы, если не десятилетия.

Первые испытания на мышах продемонстрировали, что вакцину лучше вкалывать в опухоль или внутримышечно для большей эффективности. На самом деле анализ данных мировой литературы на предмет методов введения противоопухолевых вакцин даже близко не отвечает на вопрос об оптимальном пути его применения. Подумать только, сколько способов уже разработано или пока доводятся до совершенства: подкожные, внутримышечные и внутривенные введения, пероральный (то есть через рот), местное нанесение на кожу или слизистые или инъекция непосредственно в опухоль (а их эффективность предположительно можно еще и усилить, применяя электропорацию), доставка с помощью бактерий или наночастиц... Уверен, мы со временем получим уверенные данные о наилучших путях введения вакцин, но пока мы еще явно стоим на предыдущей ступени развития данного метода.

Также обещают, что вакцина будет персонализированной и помогать разрабатывать ее под каждого пациента индивидуально поможет искусственный интеллект. Будучи практикующим онкологом, я не могу с абсолютной уверенностью рассуждать о деталях современного процесса разработки и изготовления вакцин (многие общеизвестные технологии довольно быстро утрачивают актуальность в нашем быстро развивающемся мире). Однако у меня нет ни малейших сомнений, что искусственный интеллект и родственные ему технологии уже широко и глубоко применяются в этом процессе, ведь отбор перспективных молекул, секвенирование генов, поиск мутаций, анализ огромных баз данных — это те сферы, где уже давно недостаточно только «ручных» методов. И стоит полагать, что с увеличением эффективности искусственного интеллекта, с ростом нашего понимания его возможностей, с набором позитивного опыта, а равно и ошибок роль его будет только возрастать.

Поэтому, держа в уме великие будущие свершения российской и мировой онкологической науки (а я в них безусловно уверен, ведь даже за скромные 15 лет моей карьеры случилось столько сумасшедших открытий, которые еще лет 20 назад невозможно было себе даже представить), наше дело остается прежним: бороться не покладая рук со злокачественными опухолями имеющимися средствами. Кстати, тоже развитыми до какого-то на самом деле великолепного уровня, чему свидетельство — получаемые нами результаты, ну и статистика, конечно. И верить, что когда-то общими усилиями мы сможем оставить эту группу заболеваний в далеком прошлом, как когда-то уже оставили позади массу болезней инфекционных.

Ч

Денис Романов  • есть тема

Денис Романов  • есть тема